Столкновение  - Александра Салиева

— Пойду, посмотрю, как там Анна Викторовна справляется, — нахожу ещё один предлог, дабы остаться в одиночестве и привести мысли в относительный порядок.

Не жду ответа. Банально сбегаю. Действительно на кухню. Сперва туда, удостоверившись, что у экономки всё под контролем, затем — на второй этаж, в кабинет отчима, где возвращаю на место тайно взятый ключ от пикапа.

А дальше всё снова идёт наперекосяк…

Наверное, небо упадёт на землю, если я хоть разочек сделаю всё, как надо. Но нет. И на этот раз меня застают с поличным. Хорошо, это всего-навсего мой младший брат, с которым я сталкиваюсь в дверях.

— Ой, — округляет глаза от неожиданности Тимофей.

Он явно собирался пробраться туда же, куда и я сама залезла, в кабинет отчима. По крайней мере, точно собирался до моего появления.

— И чего ты тут забыл? — упираю руку в бок в командной позе. — Ты же помнишь, что отец запрещает вам туда заходить, когда его там нет? — добавляю весомо.

Мальчишка опускает глаза, чем только подтверждает мою догадку.

— Хотел взять свои награды по плаванию, — бормочет виновато. — Машке показать…

Покрытые золотой краской статуэтки в самом деле хранятся на одной из полок в шкафу, в кабинете Фролова. Он их с гордостью показывает всем своим приятелям при каждом удобном случае. И прикасаться к ним всем нам запрещает. А то они ж не из настоящего золота, если их постоянно трогать, быстренько сотрутся. Ну, по его мнению.

— Я их только на пять минуточек возьму, покажу и обратно принесу! Папа не заметит даже, они там с дядей Геной в гольф играют, — продолжает Тимофей уже в откровенно мольбе, сложив ладони вместе в соответствующей позе. — Ну пожалуйста-пожалуйста, Ася, ну разреши-и… — скатывается с заурядному нытью.

Что сказать…

Ох уж эта Маша Градова!

— А Савелий где? — не ведусь на его бессовестные манипуляции. — И остальные? — требовательно приподнимаю бровь.

Младший брат устало вздыхает.

— Сева с Лёшкой Макаровым, — упоминает ещё одного ребёнка из числа чад приглашённых на юбилей, — и Дмитрием Сергеевичем пошли гриль-доги делать на всех. А Машка и остальные девчонки у нас в комнате, в приставку играют. Мы никуда не ходим, как ты и велела, честно! Я только за наградами своими пришёл, всего на пять минут… — хмурится Тимофей, а затем замолкает, но ненадолго. — А ты сама чего тут? — кивает на только закрытую мною дверь Тимофей. — А не там, — машет рукой в сторону внутреннего двора.

Вздыхаю и опускаюсь перед ним на корточки.

— Всё-то тебе надо знать, да? — мягко улыбаюсь ребёнку, потрепав по щеке. — Секрет это. Никому знать нельзя. Понятно? — прибегаю к самому простому и коварному способу из всех возможных.

Вряд ли я сейчас способна на более глобальные и развёрнутые объяснения. Убраться бы лучше отсюда поскорее, пока не заметил хозяин дома.

— Секрет? — переспрашивает младший брат. — Это как тогда, когда ты ночью из папиной спальни выходила, да? — вспоминает события начала этой недели.

Поскольку от той двери я тогда и шла, а подробностей я ему и в прошлый раз не рассказывала, то не вижу смысла отрицать.

— Ага, — киваю согласно.

Будто дежавю, собственный взгляд, снова как магнитом тянет в сторону. А дежавю — оно такое… Смоленский, оперевшись плечом об арку на входе в крыло, сложив руки на груди, внимательно рассматривает меня и моего брата, на его губах постепенно расцветает очень уж нехорошая ухмылка. Уверена, она посвящена как раз тому, что Тимур слышит.

Вот же…

Гадство!

Впрочем, распинаться перед владельцем “Атласа” я не намерена в любом случае. Было бы перед кем. Возвращаю внимание к брату, заново потрепав его по щеке.

— Я обещала Лене сделать кое-что. Сделаю, а потом к вам приду, ладно? — произношу с новой улыбкой. — Все вместе на награды твои полюбуемся, хорошо, мой чемпион?

— И Машке тоже можно с нами посмотреть? — оживает Тимофей, чуть ли не подпрыгивая на радостях.

— Конечно, — поднимаюсь на ноги. — А теперь марш к себе, — подталкиваю его прочь из коридора.

Мальчишку долго уговаривать не надо. Он вприпрыжку бежит в свою комнату, где оставил друзей. Я же, помедлив совсем чуть-чуть, спускаюсь вниз. Пауза нужна для того, чтобы набраться смелости пройти мимо Смоленского. И мне удаётся этот несомненный подвиг. Я в самом деле горжусь собой за то, что хватает выдержки не только не остановиться рядом с ним, но и не обернуться ни разу назад, пока шагаю по ступеням. Хотя всё равно спиной чувствую его присутствие, от него не избавишься никак. Даже после того, как я вновь оказываюсь посреди шумной толпы.

Среди гостей праздника мне нужна одна-единственная персона. Лена Наумова. Однако, сколько бы я ни осматривалась по сторонам, не могу её найти. Вера Николаевна на мой вопрос о том, где дочь, лишь неопределённо машет рукой в сторону боковых пристроек усадьбы, но девушки там нет. Костя занят беседой со своим начальником, пребывающим в компании моего отчима, так что к ним не подхожу вовсе. На звонки подруга тоже не отвечает. И я начинаю действительно беспокоиться, решив обойти всю территорию по кругу.

Результат — тот же. Никакой.

— Куда ж ты делась-то? — вздыхаю, остановившись у въезда во двор.

В этот момент находящийся поблизости “Land Cruiser Prado” заводится на автозапуске. От неожиданности я вздрагиваю, ведь думала, что поблизости никого нет. И вздрагиваю снова, когда, развернувшись, чтобы пойти обратно ко всем и заново расспросить о Лене, сталкиваюсь к хозяином заведённого джипа.

— О-о, Настёна! А вот и ты! — восклицает успевший за какой-то час хорошенько подвыпить Воронин.

За неестественно счастливым воплем мужчины следуют и не совсем уместные объятия. Я почти задыхаюсь в кольце его рук, придавивших к жилистой туше, пахнущей водкой.

— Ага, я… — ворчу, попутно пытаясь аккуратно отлипнуть от него.

Моя попытка заполучить освобождение мирным путём терпит позорный крах.

— А ты где была? — округляет глаза Воронин. — Со Смоленским что ли куда-то ходила? — заканчивает уже недовольно.

И если прежде я пытаюсь смягчить ситуацию (всё же грубить владельцу большого предприятия без особой на то необходимости не стоит), то при упоминании Тимура мне становится всё равно, что он там обо мне подумает. Ясное дело, у него в голове и без того ничего хорошо не крутится в отношении моей персоны.

— Ходила. И что? — срывается с моего языка грубо.

Я почти готова принять то, что будет после, сколь бы оскорбительным то ни звучало, но всё выходит иначе.

— Зря ходила, Настёна, — сдавливает в удушающих объятиях с новой силой. — Вот зачем он тебе, а? — протягивает Воронин. — Козёл же он. Бабник. И тебя ни во что ставить не будет. Нах*ра тебе такой мужик, вот скажи мне? Нашла бы себе кого получше. Ты ж такая красавица и умница у нас.